Информационные материалы для подготовки студентов

Расскажи одногруппникам: + 200 к карме:

Арабская весна 2011-2012гг.: причины, основные события, последствия





Содержание

Введение 3

Глава 1. Социально-экономическое и политическое развитие стран «арабской» весны 19

1.1Развитие «арабской весны»: причины конфликтов 19

1.2Сирийский кризис и «арабская весна» 22

Глава 2. Динамика развития основных событии «арабской весны» 40

2.1 Феномен «арабской весны и ее итоги 40

2.2 Роль внешних сил в процессе событий «арабской весны интересы России 45

2.3 Социально-политические процессы в «постреволюционных» арабских странах 85

Заключение 104

Список использованной литературы 107

Введение

До начала «арабских революций» политическая ситуация в странах Северной Африки характеризовалась отсутствием перспектив, а вся власть аккумулировалась в руках коррумпированных авторитарных режимов. Правящая элита обосновывала отсутствие политических и экономических реформ и укрепление силовых структур необходимостью поддерживать стабильность, бороться с терроризмом и радикальными исламистскими движениями, то есть безопасность государства приравнивалась к безопасности правящего класса.

Обычно западные аналитики и эксперты рассматривают политическую подоплеку и стратегическое значение «арабской весны», а не экономические причины и ее последствия.

До мирового финансового кризиса 2008 - 2009 гг. страны Ближнего Востока и Северной Африки характеризовались высокими темпами экономического роста (от 4 до 5% в год.), в 2010 г. они снизились до 2,5-3%. В Тунисе рост ВВП составлял 5% в 2001- 2010 гг., а в 2011 г. он ожидался в пределах 5,4%. По данным некоторых экспертов, этот показатель отражал рост доходов лишь части среднего класса, а не нарастание социальных трений и региональных различий. От деятельности режима Бен Али выгоду получал приличный сегмент населения, так как в этой стране к среднему классу относится почти 2/3 населения. В обмен на это политическая элита получала поддержку от него. Последствия революции в Тунисе были оценены экспертами в размере 5% ВВП, а экономический рост в этой достаточно благополучной стране составил менее 1% в 2011 г.

В Египте макроэкономические показатели до «арабской весны» были положительными. Во второй половине 2010 г. ВВП вырос на 5,8% по сравнению с предыдущим периодом 2009 г. в основном за счет строительства, туризма и сектора услуг, связанного с ним. Экономика Египта зависит от цен на продовольствие, повышение которых явилось первоначальной причиной беспорядков в Египте и Тунисе. На продовольственные субсидии приходилось примерно 25% всех государственных расходов в Египте, они были направлены на то, чтобы защитить 40% населения страны, проживающего за чертой бедности. Но на деле являлись неэффективным средством для достижения социального равновесия. Основная часть этих средств, по некоторым данным, доставалась более зажиточным группам (20% населения), связанным с режимом.

Бывший президент Туниса Зин аль-Абидин бен Али (Zine el-Abidine Ben Ali), который занимал этот пост с 1987 года, бежал из своей страны в Саудовскую Аравию 14 января 2011 года после месяца народных протестов. Он стал первым свергнутым в ходе "арабской весны" политическим лидером.

В июне 2011 года суд Туниса заочно приговорил бен Али и его супругу Лейлу Трабелси к 35 годам тюремного заключения каждого по обвинению в хищении государственных средств. Суд также обязал бен Али выплатить штраф в размере 50 миллионов тунисских динаров (25 миллионов евро), а супруга экс-президента была оштрафована на 21 миллион динаров.

В начале июля тунисский суд приговорил бывшего президента Туниса к 15,5 годам заключения и штрафу в 54 тысячи евро за хранение оружия и наркотиков, а в конце июля он был признан виновным в коррупции и мошенничестве с недвижимостью и приговорен к 16 годам тюрьмы.

В июне 2012 года бен Али был заочно приговорен к пожизненному лишению свободы за соучастие в убийстве более 300 демонстрантов в ходе "жасминовой революции" в Тунисе, а в июле он был во второй раз заочно приговорен к пожизненному заключению по обвинению в причастности к убийству 43 демонстрантов в дни революции в 2011 году.

Новые власти Туниса добиваются от Саудовской Аравии выдачи экс-президента.

Бывший президент Египта Мухаммед Хосни Саид Мубарак (Muhammad Hosni Said Mubarak), который находился во главе страны почти 30 лет (1981-2011), 11 февраля 2011 года вынужден был уйти в отставку после 18 дней народных волнений, сопровождавшихся беспорядками, обвалом экономической ситуации и системы безопасности страны.

В апреле Генеральная прокуратура Египта приняла решение о задержании экс-президента и двух его сыновей в рамках расследования обвинений в расстреле демонстрантов, а также в незаконном обогащении и использовании властных полномочий в личных целях.

Суд над Мубараком продолжался десять месяцев. С августа 2011 года он постоянно находился в Международном медицинском центре под Каиром в изолированном боксе, а на судебные заседания прибывал, лежа на больничной каталке.

2 июня 2012 года Хосни Мубарак был приговорен к пожизненному заключению по обвинению в гибели демонстрантов в дни народного восстания в начале 2011 года. Из зала суда его доставили в больницу тюрьмы Тора близ Каира. В конце июня экс-президент перенес сердечный приступ и был экстренно доставлен из тюрьмы в военный госпиталь. Однако 16 июля генеральный прокурор Египта распорядился вновь поместить Мубарака в больницу Торы.

Периодически в СМИ появлялась противоречивая информация о состоянии здоровья Мубарака. 

Лидер ливийской революции, политический и военный руководитель государства Великая Социалистическая Народная Ливийская Арабская Джамахирия Муамар Каддафи (Muammar Kaddafi), правивший Ливией 42 года, был убит 20 октября 2011 года в окрестностях города Сирт в ходе продолжавшегося около девяти месяцев вооруженного восстания против режима. Там же были убиты его сын Муатасем и бывший глава Минобороны Ливии.

Кортеж, в составе которого находилась машина с полковником, пытался покинуть осажденный со всех сторон город, однако попал под обстрел авиации НАТО. По официальной версии, уже раненого Каддафи схватили бойцы переходного Национального совета Ливии (ПНС) из города Мисраты. По некоторым данным, Каддафи и Муатасем были подвергнуты пыткам, а затем убиты.

Тело Каддафи в течение почти четырех дней было выставлено на всеобщее обозрение в одном из промышленных холодильников в Мисрате.

Муамар Каддафи был похоронен в пустыне вместе с сыном Муатасемом. Место захоронения держится в тайне из-за опасений, что могила свергнутого лидера страны будет привлекать его сторонников.

Антиправительственные выступления с требованием отставки президента Йемена Али Абдаллы Салеха (Ali Abdullah Saleh), который находился у власти 34 года, продолжались в Йемене с начала февраля 2011 года. По данным правительства страны, в результате беспорядков были убиты более двух тысяч человек, более 22 тысяч получили ранения.

3 июня 2011 года Салех получил ранения и ожоги в результате обстрела неизвестными мечети в непосредственной близости от президентского дворца в Сане, столице Йемена, где он находился на традиционной пятничной молитве. Курс лечения и реабилитации он проходил в Саудовской Аравии.

Согласно плану Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) по урегулированию внутриполитического кризиса в Йемене, подписанному 23 ноября 2011 года, Салех отрекся от власти в обмен на предоставление иммунитета от уголовного преследования за преступления, совершенные в период его пребывания на посту президента.

До президентских выборов в феврале 2012 года Салех сохранял за собой звание "почетного президента", но без каких-либо властных полномочий.

Избранный президент Йемена Абд Раббо Мансур Хади и его сторонники утверждают, что Салех, оставаясь главой крупнейшей партии Йемена Всеобщий народный конгресс (ВНК), продолжает оказывать влияние на политическую жизнь страны, мешает проведению реформ, и добиваются высылки бывшего президента из Йемена.

СМИ сообщали, что бывший президент Йемена отправится с членами своей семьи на постоянное жительство в Эфиопию или Оман. Однако, как стало известно, Салех потребовал в качестве условия своего отъезда из страны, чтобы вместе с ним уехали и около десяти видных деятелей оппозиции, принимавших самое активное участие в борьбе за свержение прежнего йеменского режима.

Самым, пожалуй, значимым процессом в мусульманском мире сегодня стала так называемая "арабская весна" - в начале 2011 года революционная волна захлестнула Тунис, Египет, Йемен, Бахрейн, Сирию. Всплески этой волны достигли и некоторых других арабских стран. Но "арабская весна" подтверждает несостоятельность теории столкновения цивилизаций как основного противоречия в сегодняшнем мире.

Эта теория, родоначальником которой был американский ученый С. Хантингтон, по сути игнорирует сближение цивилизаций, культур, усиливающееся под влиянием глобализации. Цивилизационные признаки далеко не в последнюю очередь формируются ныне в условиях технико-технологического рывка во взаимосвязанном мире. Различные цивилизации, сохраняя основные черты самобытности, оказались вовлеченными в общий поток, изменяющий основы быта людей, их жизнедеятельность. Как это все сказалось на "арабской весне"? Не случайно, что общедоступные телепередачи создали систему "домино" - революционные события в Тунисе сразу перекинулись в Египет, а затем и в другие страны. Основная движущая сила этих событий - молодежь - сумела сорганизоваться для антирежимного выступления при помощи Интернета, что особенно контрастно проявилось в Египте.

Весьма важно отметить также, что требования, провозглашенные на каирской площади "Ат-Тахрир" и в других арабских странах и городах, имели не религиозный, не враждебный другим цивилизациям, а общечеловеческий характер - честные выборы, свобода слова и демонстраций, отказ от авторитаризма, внедряющего коррупцию во все поры социально-экономической жизни. Даже на Бахрейне, где столкновения произошли между представителями двух исламских направлений - шиитского большинства населения и суннитского меньшинства, находящегося у власти, события не приняли религиозной окраски: все свелось к требованиям равноправия, отказа от дискриминации, борьбы с коррупцией.

Антирежимные силы в различных арабских странах разнятся друг от друга. Но ни в одной из этих стран демонстрантов не возглавили исламские экстремисты, не были выдвинуты требования отказа от светского характера государства, внедрения принципов шариата в судебную практику, общественную жизнь. Это отнюдь не означает, что исламские организации, например, такие влиятельные как египетские "Братья мусульмане", превратились в нечто маргинальное. Они сохраняют свои важные позиции, которые в той или иной форме проявятся в будущем. Но уже сегодня можно прийти к двум выводам: во-первых, переход арабского мира к новой стадии своего развития - а так считает большинство наблюдателей - не происходит под исламскими знаменами и не вызван межцивилизационными противоречиями. Собственно, этот вывод можно ретроспективно распространить и на вторую половину ХХ века, когда в Египте, Сирии, Ираке, Алжире, Тунисе, Ливии к власти пришли революционные националисты, что означало конец колониального этапа. Во-вторых, "арабская весна" не может не воздействовать и на сами исламские организации, создавая серьезный импульс их дифференциации, усиления умеренного крыла. "Братьев мусульман" в Египте события подтолкнули в сторону преимущественно конституционно-политической деятельности.

Все, что сказано выше, ни в коем случае не означает отрицания того, что существуют и сказываются противоречия религиозного, культурного характера. Однако они не являются показателем "непреодолимого антагонизма" двух цивилизаций - западной и исламской, но отражают кризис диалога между ними. Несомненно, обе стороны несут вину за такой кризис. Не хочу измерять степени этой вины или пытаться определить, кто осуществляет первоначальные действия, а кто отвечает на них. Но вполне очевидно, что диалог между двумя цивилизациями загоняется в тупик попытками силой распространить на Ближний Восток и Северную Африку ту модель демократии, которая привилась на Западе - без учета цивилизационных, традиционных, исторических особенностей арабского мира, менталитета его населения.

Силовое навязывание демократии стало не просто отличительной чертой американской экспансии на Ближнем Востоке, но и ее идеологическим оправданием. Особенно четко это проявилось во время администрации Буша-младшего, предпринявшего военную операцию в Ираке. Отвергнутые неопровержимой действительностью "аргументы" о том, что Ирак якобы угрожает США, так как производит ядерное оружие или поддерживает тесные связи с "Аль-Каидой", организовавшей террористическое нападение на Соединенные Штаты 11 сентября 2001 года, были тут же заменены. Причиной вооруженной интервенции была объявлена необходимость привнести в саддамовский Ирак демократию.

Что на самом деле было привнесено в Ирак, показали 8 с лишним лет американской оккупации. Шиитско-суннитские отношения вылились в непрекращающиеся кровавые столкновения. В результате военных действий США и междоусобной, межконфессиональной борьбы за 8 лет погибло более 1 миллиона иракских граждан, около 5 миллионов покинули страну. По сей день раздаются взрывы на улицах иракских городов, уносящие десятки человеческих жизней. Происходит исламизация государственных структур - все шиитские партии, занимающие ведущее положение в багдадском правительстве и парламенте, религиозного толка. Ирак оказался на грани территориального распада.

Президент Б. Обама объявил и начал осуществлять вывод американских войск из Ирака. Однако трудно предположить, что с прекращением оккупации Ирак сможет в течение целого ряда лет обрести стабильность и спокойствие - таких масштабов достиг хаос, в который Ирак оказался погруженным с 2003 года.

Приход к власти в США администрации президента Обамы сказался на подходах Вашингтона к внешней политике. Устами госсекретаря Х. Клинтон США признали существование многополярного мироустройства. Это не может не рассматриваться как отход от неконсервативных утверждений об однополярном мире. Больший упор, чем при Буше-младшем, делается на применении военной силы не своей, а союзников при сохраняющемся руководстве Вашингтона. Наблюдается заинтересованность США в ооновской легализации военных действий НАТО, чего не было при прежних президентах или присутствовало в гораздо меньшей степени. Госсекретарь США призвала к контактам с египетскими "Братьями мусульманами", которые занесены государственным департаментом в список террористических организаций. Но можно ли считать, что уже намечается выход из кризиса, в который ввергнут диалог между цивилизациями?

Одна из первых статей принадлежит перу выдающегося знатока Ближнего Востока, известного политического и общественного деятеля академика Евгения Примакова, а другая – крупнейшему ученому, члену-корреспонденту РАН Виталию Наумкину. Заданной планке соответствуют практически все материалы, в которых авторский анализ базируется на внушительной по объему фактической информации, тщательно выверенном документальном материале, почерпнутом из различных источников. Рецензируемый труд отличается многоплановостью, широкомасштабным характером исследования, сбалансированностью оценок.

Авторы склоняются к тому, что «арабская весна» положила начало трансформации арабских обществ, которой многое препятствовало. Архаичная политическая надстройка в ряде стран, где у власти, часто бессменно, находились давно пережившие свою эпоху «сильные личности» (Каддафи) или генералы (Мубарак); отсутствие гражданских свобод и социальных лифтов; усугублявшиеся социальные и имущественные диспропорции; коррупция, ставшая системным фактором; слабость социальной политики, экономическая стагнация. «Арабское пробуждение» рассматривается и как результат недозавершенной деколонизации, и как свидетельство продвижения по миру демократизации, и как своеобразный результат глобального экономического кризиса, что в целом «сгустило проблемы в неустойчивой части арабского мира и не позволило арабской экономике к моменту начала протестных движений в достаточной степени оправиться после удара» (с. 34). Но арабское протестное движение развивалось в разных странах по собственным законам.

Один из итогов «арабского пробуждения» российские ученые усматривают в том, что в регионе Ближнего Востока создан «неустойчивый и противоречивый баланс интересов и сил между различными фракциями, которые, так или иначе, являются продуктом эпохи предыдущего правления. Из недр общества вышли на арену и все громче заявляют о себе новые силы, часто позиционирующие себя как исламские, они радикально настроены, требуют перемен и своего места под солнцем» (Юрий Зинин, с. 350). При этом страны региона рискуют вообще отказаться от идеи устойчивого развития и вступить в новый виток замедления роста и опасности утраты стимулов к развитию.

Все эти обстоятельства обусловили многочисленные интерпретации «арабской весны» как результата воздействия внешних сил. Вариацию такой конспирологической версии предлагает в своей статье Олег Павлов: «Все происходящее на Ближнем Востоке за последние три года является результатом действия мировых финансово-политических элит, которые подталкивают Вашингтон, а вместе с ним Лондон и Париж к тому, чтобы довести до логического конца процессы глобализации; с помощью исламских радикалов завершить разгром национальных суверенных государств на просторах Евразии (тут цели совпадают с исламистскими), создать обстановку хаоса, в которой гораздо легче продлить жизнь умирающему доллару и предотвратить формирование действительно многополярного мира, основанием для которого могло бы стать создание крупных региональных блоков государств, обладающих собственными сильными региональными валютами, способными бросить вызов нынешней валютно-финансовой системе. Поэтому острие “арабских революций” нацелено не против арабских диктаторов, а против складывающегося на наших глазах Евразийского Союза и Китая» (с. 135).

В ряде других статей сборника доказывается абсурдность попыток свести всю сложность и пестроту международных отношений в регионе Ближнего Востока лишь к борьбе внешних сил за контроль над ресурсами и геополитический передел мира, первую скрипку в котором играют США. Заблуждением было бы также, подчеркивает Ирина Звягельская, представлять египетских и тунисских оппозиционеров, как это порой делается в России в соответствии с конспирологическими теориями, как манипулируемых Западом и используемых им в своих целях (сс. 531–532). Отмечена и положительная роль России и Китая, выступивших в сирийском конфликте с идеей посредничества и понуждения сторон к национальному диалогу.

Анализ перипетий внешнего вмешательства в арабские дела позволяет авторам сборника вывести некоторые уроки, касающиеся серьезных изменений – и не в лучшую сторону – международного климата. Речь идет прежде всего о возросшем влиянии военной силы в реализовавшейся тенденции к интервенционализму со стороны ряда стран Запада. Как справедливо отмечает Виталий Наумкин, «масштабное военное противостояние, ставшее результатом борьбы мятежников с режимами в Ливии и Сирии, заострило вопрос о легитимности, допустимости и условиях вмешательства во внутренние конфликты внерегиональных сил, в том числе с декларированной гуманитарной целью защитить гражданское население» (стр. 8).

Обращает на себя внимание трактовка в сборнике ливийских событий. Она выгодно отличается от широко растиражированной в западной и частично российской публицистике упрощенной версии, согласно которой в Ливии имело место противостояние сторонников архаичного и сумасбродного правителя с силами добра и демократии, поддержанными коллективным Западом. Обращение к непростой истории Ливии, роли в ней разных светских идеологий, а также и течений ислама, позволяет понять специфику развернувшейся в этой стране политической борьбы. Как пишет Анатолий Егорин, «в формировании государственности и национальной стратегии, определивших выбор ливийцев на протяжении последних двух веков истории, совершенно неоспоримо можно выделить два главных этапа завоевания доверия обитателей пустыни: первый – это сенуситский религиозно-политический аскетизм, основанный на суннизме и суфизме, и второй – сменивший его каддафизм, взявший за основу народовластие как государственность и “прямую демократию” как базу джамахирийской формы правления, базирующейся на исламских религиозных догмах» (с. 235). Само же внутриливийское противостояние было обусловлено не только идеологическим фактором – расхождением между сторонниками каддафизма и последователями сенусизма, но и недовольством национального среднего и крупного бизнеса темпами реформирования. Внешнее вмешательство только усугубило внутриполитический разлом.

Точно так же – преимущественно сквозь призму сложных внутренних противоречий, подспудно накапливавшихся и прорвавшихся антиправительственными выступлениями конца апреля – начала мая 2011 г. – рассмотрен в статье Владимира Ахмедова сирийский конфликт. Военным, согласно новейшей исторической традиции, принадлежит в Сирии приоритетное слово в процессе принятия решений по ключевым вопросам внутренней и внешней политики. И это, во-первых, отличает сирийский конфликт от ливийского, в котором армия фактически предала Каддафи, а, во-вторых, объясняет причину относительной консолидированности сирийского режима, его способности столь долго отражать атаки хорошо вооруженных и поддерживаемых извне отрядов разношерстной оппозиции.

Авторы сборника приходят к выводу, что арабские события, или «весна гнева», по выражению Александра Филоника (с. 33), не вписывались – по крайней мере на начальном своем этапе (до Ливии) – в обычные сценарии бунтов или массовых протестных движений, привычных доселе развивающимся странам. Не были они и аналогом «цветных революций», поскольку разработанная западными политтехнологами для ненасильственной смены режимов в странах Восточной и Центральной Европы, а также и постсоветского пространства, модель не сработала в условиях традиционной, клановой структуры ближневосточных обществ. Как утверждается в сборнике, в событиях «арабской весны» можно скорее усмотреть сходство с национально-освободительными революциями, прокатившимися по Ближнему Востоку в XX веке. Тогда они принесли арабским странам независимость, привели к структурным сдвигам в экономике, политике, других сферах (с. 32). Нельзя поэтому исключить, предполагает Георгий Мирский, что «арабскую весну будут считать вехой на пути установления демократии – разумеется, демократии с арабским и исламским лицом» (с. 130). «Это была революция не классовая, антиимпериалистическая или религиозная, – добавляет ученый, – а транссоциальная, транснациональная, трансконфессиональная. Другое дело, что потом все пошло как везде: революцию начинают одни, а перехватывают другие…» (с. 124).

Потому-то в поле зрения авторов оказывается еще один важный сюжет – роль религиозного фактора, по-новому высветившегося в процессе «арабского пробуждения». При всех различиях в разных странах Ближнего Востока протестные движения объединяла одна особенность, и на нее вслед за академиком Примаковым указывают многие авторы сборника. На начальном этапе в уличных манифестациях не было заметно участия исламских экстремистов, не выдвигались требования отказа от светского характера государства либо внедрения принципов шариата в судебную практику и общественную жизнь. Это уже потом, на последующих этапах, нестабильность, возникшая в результате революций, превратила ряд стран в убежище для террористов, которые стремятся расширить влияние и повысить активность.

Между тем силы, традиционно относимые на Западе к «политическому исламу» и обозначаемые часто как исламистские (к ним относят и египетских «Братьев-мусульман»), не являются единым организационным целым. Они распадаются на многочисленные группы, движения и течения, участники которых придерживаются либо радикальных, либо относительно умеренных взглядов, оставаясь повсеместно на Ближнем Востоке серьезными, а порой и единственными, оппонентами правящих режимов. Не исключено, что некоторые из тех, кого сегодня называют исламистами, попытаются воплотить в жизнь проект модернизации по образцу того, как это делает в Турции Партия справедливости и развития (ПСР). Или же они будут по примеру палестинского движения ХАМАС или ливанской «Хезболлы» проводить в жизнь социальные программы, направленные на улучшение жизни рядовых мусульман. Симптоматично, что ведущая оппозиционная партия Египта «Братья-мусульмане» призвала после отставки Мубарака к установлению гражданского правительства и закреплению в конституции «гарантии свобод и прав человека». Таким образом, «Братьям-мусульманам» (как и ПСР) легко дается отход от традиционной религиозной терминологии и переход на язык общегражданского общения. Это расширяет возможности «Братьев-мусульман» по участию в жизни страны в качестве системной политической партии и позволяет Александру Аксенёнку надеяться на то, что в Египте будут искать баланс между религиозными принципами, с одной стороны, и прагматизмом во внутренней и внешней политике – с другой (с. 220).

Возросшая в результате «арабской весны» роль религиозного фактора дает Виталию Наумкину основание предположить, что сегодняшние события в арабском мире впору назвать «великой исламистской революцией» (с. 13). А согласно приводимым Людмилой Кулагиной и Владимиром Ахмедовым данным, иранская правящая элита склонна считать революционные события в арабском мире частью «исламского пробуждения» (с. 506). Это не означает, впрочем, что приверженность исламистов демократии – дело решенное, поскольку, как отмечает Виталий Наумкин, неясно, «готовы ли исламисты (конечно, умеренного, просвещенного толка) жить по правилам светского государства или они, вопреки всем заявлениям, все равно будут преследовать свою главную цель – создание исламского государства» (с. 14).

Очевидным для авторов является то, что арабские революции изменили баланс сил в регионе. Во-первых, в борьбу за влияние активно включилась Турция, которая претендует на роль нового регионального гегемона. Во-вторых, новую роль обрели монархии Залива, особенно Саудовская Аравия и Катар. В-третьих, крушение режимов, находившихся у власти десятилетиями (в Египте, Тунисе, Ливии), и тех, кто, возможно, вынужден будет уйти с политической арены (Сирия), заметно усилили неопределенность в международных отношениях в ближневосточном регионе, особенно на фоне активизации застарелых конфликтов, которые сдерживались свергнутыми светскими режимами.

Трансформация Арабского Востока протекает на фоне меняющегося международного контекста. Экономический и военный интерес США и их союзников к региону снизился в известной мере под влиянием успешного осваивания альтернативного энергоресурса – сланцевого газа, что уменьшает заинтересованность в ближневосточных углеводородах. Наряду с этим сохраняется стремление Соединенных Штатов расширить стратегическое значение Ближнего Востока за счет притягивания к этому региону в рамках проекта Большого Ближнего Востока и Нового Шелкового пути стран Центральной Азии, что неизбежно повлечет за собой осложнение отношений с Россией. В то же время непосредственным интересам США на Ближнем Востоке, где в результате иракской войны и с падением режима Саддама Хусейна резко усилились позиции Ирана, был нанесен серьезный ущерб, компонентом которого с разрастанием влияния «Аль-Джазиры» стал также вызов информационной монополии США на интерпретацию конфликтов и всех мировых событий. Да и в целом, замечает Георгий Мирский, прошли времена, когда Вашингтон мог по своему усмотрению «ставить и убирать правителей в странах Востока» (с. 123).

«Арабское пробуждение» косвенно может повлиять на ситуацию в тех регионах России, где большинство верующих исповедуют ислам. Если радикальным исламистам удастся реализовать свои цели на Ближнем Востоке, то волна экстремизма докатится до Юга России, Кавказа и Центральной Азии. Впрочем, такой алармистский сценарий принимается в сборнике с поправками, и трудно не согласиться с мнением, высказанным Ириной Звягельской, что «вряд ли есть основания говорить о каком-то особом сценарии внешних сил для России по образцу “арабской весны”, если объяснять протестное движение на Арабском Востоке исключительно происками Запада» (с. 531). Столь же контрпродуктивным было бы трансформировать созданный сирийским конфликтом дискомфорт в отношениях России с США и Западом в призывы к большей бескомпромиссности во внешней политике: «Увлекаться ими в контексте очень хрупкого международного доверия, постоянно испытывающего новые вызовы, не стоит» (с. 539).

Другое дело, что новые реалии на Ближнем Востоке могут поставить Россию перед серьезными вызовами. Они проявятся не только в дальнейшей дестабилизации Большого Ближнего Востока и его исламизации, что будет сочетаться с проникновением в южное подбрюшье России. Есть еще одно немаловажное обстоятельство – рассмотрение Соединенными Штатами практически всех событий на Ближнем Востоке через призму борьбы против Ирана, который, по мнению Евгения Примакова, «стал главной мишенью американской политики в регионе» (с. 27). С иранским фактором академик связывает и взятый Вашингтоном курс на свержение дружественного Тегерану режима Башара Асада в Сирии. В целом же дестабилизация вблизи российских границ в связи с попытками осуществить смену режимов в Сирии или Иране актуализирует угрозы для России со стороны Ближнего Востока, побуждая ее к более активным действиям, нацеленным на противодействие применению военной силы в регионе.

Тех, кто профессионально занимается Ближним Востоком, рецензируемая работа, несомненно, привлечет глубиной и многоаспектным характером анализа социально-экономических, политических и культурно-религиозных проблем региона. Но этот труд поможет и тем, кто стремится лучше понять динамику развития постсоветских республик бывшего Советского Союза, включая и Российскую Федерацию. При желании в книге можно найти ответы и на те вопросы, которые имеют важное значение в целом для всех государств с переходной экономикой, поскольку круг обсуждаемых в ней тем далеко выходит за рамки ближневосточного региона.

Цель исследования: характеристика событий арабской весны 2011.

Задачи исследования:

рассмотреть развитие «арабской весны»: причины конфликтов;

охарактеризовать сирийский кризис и «арабскую весну»;

проанализировать феномен «арабской весны и ее итоги;

определить роль внешних сил в процессе событий «арабской весны интересы России;

охарактеризовать социально-политические процессы в «постреволюционных» арабских странах.

Заключение

Подводя предварительные итоги «арабской весны», можно выделить несколько ее вариантов. Первый – тунисско-египетский, когда свержение правящего режима было обусловлено внутренними факторами. (В то же время тунисский и египетский случаи имеют каждый свои особенности.) Второй – ливийский, когда налицо было военное вмешательство внешних сил, приведшее к крушению режима и фактическому распаду государства, что спровоцировало дальнейшее вооруженное противостояние различных кланово-политических группировок. Третий – йеменский: в результате внутреннего противоборства и внешнего давления произошло значительное изменение баланса сил в правящей элите, которое, тем не менее, не привело к политическому консенсусу и решению острых внутренних проблем. Четвертый – сирийский, когда главным фактором, дестабилизирующим внутреннюю ситуацию, стала поддержка извне радикальной оппозиции, во многом сформированной также внешними силами. Нелишне отметить также пятый, бахрейнский вариант: здесь протестные выступления были жестко подавлены с помощью иностранного военного вмешательства, оказавшегося в этом случае, в отличие от ливийского и сирийского, на стороне правящего режима.

Примечательно, что слабым звеном среди стран, затронутых «арабской весной», оказались одни из самых верных союзников Запада – Тунис и Египет. В них социально-экономический кризис, авторитарное правление и коррупция проявились особенно ярко. В то же время такие страны, как Ливия, Алжир (там также имели место протестные выступления), Сирия, изначально следовавшие различным формам социалистической ориентации, оказались более стойкими к «весенним ветрам». Достаточную устойчивость показали также арабские монархии. Хотя ситуацию здесь, особенно в государствах Персидского залива, нельзя назвать стабильной.

Важным результатом практически во всех странах, затронутых «арабской весной», стало усиление роли ислама и движений, исповедующих политический ислам (его суннитское направление). Причем в самих «арабских революциях» межконфессиональные и, в частности, суннитско-шиитские противоречия играли второстепенную роль. Они имели большое значение в качестве внешнего фактора. Речь идет о поддержке «революционных движений» странами суннитского ислама, прежде всего монархиями Персидского залива. Такая их позиция объясняется достаточно давним противостоянием шиитскому Ирану, особенно обострившимся после исламской революции в Иране в 1979 г. Страны Персидского залива, зачастую не без оснований, видели в Иране угрозу «шиитской экспансии» в их регион, а также опасались усиления иранского влияния в постсаддамовском Ираке. Некоторые эксперты говорят о наличии планов по формированию блока стран с исламско-суннитскими режимами и воссозданию таким образом некоего «суннитского халифата» с лидирующей ролью Саудовской Аравии и Катара.

В Ливии и Сирии монархии Персидского залива оказывали поддержку также радикальным исламистским группировкам, включая боевиков «Аль-Каиды». Как ни парадоксально, поддержку этим силам в Сирии оказывали и продолжают оказывать ведущие страны НАТО. Напротив, в Йемене НАТО и, прежде всего, США борются против группировок «Аль-Каиды».

В политике Франции наблюдается такая же парадоксальная картина. С одной стороны, в Ливии Франция выступила инициатором военной поддержки силам, выступавшим против режима Каддафи, в основном радикальным исламистам. В настоящее время Франция активно поддерживает вооруженную оппозицию в Сирии, основу которой также составляют радикальные исламисты. С другой стороны, в самой Франции происходят террористические акты, после которых проводятся аресты исламистов и заявляется об «угрозе государству» с их стороны [8].

В этой ситуации Запад наступает на те же «грабли», что и США в 1980-х годах. В тот период, стремясь ослабить СССР – своего стратегического противника, США поддерживали в Афганистане «Аль-Каиду» и Бен Ладена в их «джихаде» против просоветского афганского правительства и советских войск. Однако после вывода советских войск и победы «джихада» «Аль-Каида» и Бен Ладен объявили США своим главным врагом и совершили теракты 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне. Сейчас ведущие страны НАТО стремятся использовать радикальных исламистов для достижения своих военно-политических целей – свергнуть режим в Сирии, являющийся союзником Ирана, нанести военный удар по Ирану, чтобы уничтожить его ядерную программу, подавить шиитское движение «Хизбалла» в Ливане и обеспечить, таким образом, гарантии безопасности Израилю. Запад, видимо, надеется удержать контроль над радикальными исламистами – что представляется иллюзией, аналогичной надеждам США удержать контроль над Бен Ладеном в Афганистане в 1990-е годы. В свою очередь, Иран объявляет «арабскую весну» продолжением иранской исламской революции и налаживает контакты со всеми приходящими к власти исламистскими силами (исключение – Сирия, где Иран поддерживает руководство Башара Асада).

Социально-политические процессы в «постреволюционных» арабских странах находятся в постоянном развитии и, судя по всему, еще далеки от завершения. Видимо, будут продолжаться противостояние в Сирии, дестабилизационные процессы в Йемене и (особенно) в Ливии и соседних с ней регионах. В то же время в «арабской весне» активно пытаются участвовать демократические силы. Вполне возможно, что народы Туниса и Египта, освободившиеся от коррумпированных авторитарных режимов, смогут построить демократические государства на базе своих исторических традиций и культурных ценностей, основной из которых является ислам. Возникающие на обломках авторитарных государств новые политические режимы уже не будут однозначно прозападными, что создаст новую политическую конфигурацию на Ближнем и Среднем Востоке и повлияет на ситуацию как в Европе, так и, в какой-то степени, в мире в целом.

Список литературы

1. Camau M., Geisser V. Le Syndrome autoritaire. Presses de Science Po, 2003. p.24

2. Eyal Zisser. Commanding Syria. Bashar al-Asad and the First Years in Power. London., 2007. P. 95

3. Hehir A. Humanitarian Intervention After Kosovo: Iraq, Darfur and the Record of Global Civil Society. Basingstoke, 2008. P.111.

4. http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N99/030/12/PDF/N9903012.pdf?OpenElement

5. http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N99/168/81/IMG/N9916881.pdf?OpenElement

6. http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N99/172/89/PDF/N9917289.pdf?OpenElement

7. http://morsimer.com

8. http://ruskline.ru/monitoring_smi/2012/11/06/razvitie_arabskoj_vesny_predvaritelnye_itogi

9. http://thawra.wehda.gov.sy 19.07.2012

10. http://weekly.ahram.org.eg 16-25.08.2012

11. http://www.g20-g8.com/g8-g20/g8/english/live/news/renewed-commitment-for-freedom-and-democracy.1314.html

12. http://www.rg.ru

13. Jeune Afrique, P. 1999, p. 35

14. Le Nouvel observateur, 10.02-16.02. 2011, p. 20

15. Le Nouvel Observateur. P., No 2452, 3.11.2011. P. 41

16. Muslim Response to the Kosovo Crisis // Briefing Notes on Islam, Society, and Politics. Volume 2. Number 1. Washington, May, 1999. P.2-3.

17. Primakov E. Russia and the Arabs: Behind the Scenes in the Middle East from the Cold War to the Present. — New York: Basic Books, 2009. См. также: Примаков Е. Ближний Восток на сцене и за кулисами. — М., 2006; Он же. Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами (вторая половина XX — начало XXI века). — М., 2012.

18. Анализ внутриполитических событий в России в 2011—2012 гг. см. в: Пробуждение России. — М., 2013. — (Рабочие материалы / Моск. Центр Карнеги; февр.).

19. Ас-Саура (Революция – ар.яз.). Дамаск, 11.01.2012. С.1

20. Баладуна (Наша страна – ар. яз.). Дамаск, 10.01.2012. С. 2

21. Долгов Б.В. Арабский мир в начале ХХI века//Восток. М., 2009. № 5. c. 96

22. Интервью вице-премьера Игоря Сечина корреспонденту «The Wall Street Journal» Грегу Уайту 22 февраля 2011.

23. Интервью министра иностранных дел России Сергея Лаврова телеканалу «Russia Today» 24 декабря 2012 г.

24. Касьюн (ар. яз.). Дамаск, 7.01.2012. С. 1

25. Коротаев А.В., Зинькина Ю. В. Египетская революция 2011 г.: структурно-демографический анализ // Полис. Экстратекст.. — 2011. — В. 1.

26. Наумкин В. Исламский радикализм в зеркале новых концепций. — М.: КомКнига, 2005.

27. Пресс-конференция министра иностранных дел Лаврова в Брюсселе 21 декабря 2012.

28. Современная Африка. Метаморфозы политической власти. М., 2009. с. 60

29. Хомский Н. Гегемония или борьба за выживание: стремление США к мировому господству. М., 2007. С.77-78.

30. Хомский Н. Новый военный гуманизм: уроки Косова. М., 2002. С.210.


Популярные, наиболее покупаемые работы:

  1. Международное частное право контрольная работа
  2. Модернизация системы учета тепловой энергии жилого дома
  3. Принципы уголовного судопроизводства
  4. Закон Гей-Люссака, Закон Авогадро, Закон изоморфизма, Закон удельной теплоемкости
  5. Прокурор в уголовном процессе российской федерации
  6. Экономические показатели деятельности организации
  7. Институт государственной службы в системе государственного управления
  8. Приоритетные направления государственного регулирования инвестиционной деятельности в Российской Федерации на современном этапе (на материалах Тюменской области)
  9. Проблемы обеспечения и реализации права на свободу слова и информации
  10. Проект (социально-культурная деятельность)
  11. Исполнение наказания в виде обязательных работ
  12. Просвещенный абсолютизм Екатерины 2
  13. Сожительство: причины и последствия
  14. Виды и формы коммерческого расчета
  15. Гендерные различия в проявлении ценностных эмоций в юношеском возрасте
  16. Анализ ценовой деятельности предприятия ООО «Вольный ветер»
  17. Анализ и изучение источников поступления товаров на предприятие, на примере ООО «ЛУКОШКО»
  18. Глава 1. Межконфессиональные и государственно-конфессиональные отношения как объект социологического исследования
  19. Особенности формирования мотивации и интерес учащихся к физической культуре на основе применения народных подвижных игр
  20. Реализация уголовной политики в сфере защиты сотрудников органов внутренних дел от преступных посягательств
  21. Положительные и отрицательные факторы в воспитании основ здорового образа ребенка
  22. Организация государственного управления в сфере образования
  23. практическое задание по юриспруденции
  24. Специальность коррекционная педагогика
  25. Эстетическое воспитание по математике в начальной школе
Структура реферата:
Как правильно самостоятельно написать:
Как правильно оформить по ГОСТ:
Инструкции по работе с программами: